Совершенно замечательный пост о соавторах и о том, как они со-существуют в
современном суровом телевизионном мире. Очень много любопытного. Очень
много полезного. Очень хорошо расставлены акценты и расписаны роли.
Также очень поучительно и чертовски актуально для меня.
Из блога И. Кемарской
"... Во-первых, ещё раз большое спасибо, что включили меня в свою рассылку… Наш сценарный «цех» настолько по форме далёк от заводских и фабричных аналогов, как мы сами – ремесленники клавиатур, - друг от друга чисто географически. Хуже того, после ударного марафона в четырёх стенах, бывает, от собственного отражения в зеркале шарахаешься. А тут получишь от вас письмо – и на сердце как-то теплеет. Нет, думаешь, не один ты на свете. И уже лишний раз коту по клавиатуре пройтись не даёшь. Нет, Вася, не твоё это. На кнопочки надо жать со смыслом, с душой. В миску свою ты лапами ведь не лезешь? А между прочим, всё, что в миску тебе перепадает, как раз с этой клавиатуры и начинается.
И, собственно, тема соавторства с этим тоже перекликается. Я не про кота, а про вынужденное профессиональное одиночество. Первая реакция на пост была для меня стандартная – «я в соавторстве писать не могу, не хочу и не умею». Но потом, по дурной привычке, начал анализировать и решил копнуть глубже.
Как писать не в однером? Из личного…
В 5 (пять), понятно моих, а не маминых, лет мы с мамой сочиняли перед сном сказки. Сами сказки не помню, помню сам факт. Мама думала, что я так быстрее усну, но её ожидания не оправдались. Но при этом мы оба были довольны и процессом, и результатами. Наверное, более успешного и приятного опыта соавторства у меня больше не было. Пока. И в данном случае, правило «Соавтор – это тот, на кого ты не обижаешься», точно работало на 100%. Хотя, в данном случае, я бы перефразировал правило: «Соавтор, это тот, на кого не хочешь и не можешь обидеться».
Моя первая тёща (на тот момент ещё будущая) резонно заметила мне, что я хоть и хороший мальчик, и жениться, не имея работы, я могу, но только не на её дочери. Я был не только хороший, но и сообразительный мальчик, к тому же влюблённый, поэтому быстренько нашёл работу. Но к нашей теме это отношения не имеет. Однако, судьба с завидным терпением видавшего виды уголовника ждала момента, чтобы объявить мне «…и перо за это получай!». И дождалась.
...Моя нескучная карьера забросила меня на коммерческую ФМ-радиостанцию. Коллектив попался шебутной и задорный. Креативить хотели и пытались все – от генерального директора до охранника. Признанным авторитетом был наш Креативный продюсер. Редкое совпадение должности и призвания. Поначалу у меня с ним отношения не заладились – парень решил, что акционеры прислали меня на радио с целью устроить чистку в их, прямо скажем, не очень стройных рядах. Отчасти он был прав... Дружим мы до сих пор. А вот с соавторством опять не получилось. Текст рекламного ролика, концепция передачи или даже просто слоган – ну никак ничего вместе не получалось. Отдельно – да. Любые попытки делать что-то вместе, ни к какому позитивному результату не приводили. Будь то моя идея и его попытка разработать её, или наоборот – получался тяни-толкай. На одно и то же задание мы выдавали абсолютно разные решения, которые совместить было просто нереально. В человеческих отношениях мы были одной крови, а в творчестве – просто с разных планет. Видимо, соавторы должны быть одного творчиологического вида. А лампочки с апельсинами, как нам известно из генетики, не скрещиваются и лампасины не рождают.
Но, пожалуй, стоит перейти ближе к теме. Для нас, кто в море, не секрет, что часто за списком фамилий, стоящих друг за другом в титрах как авторы сценария, совсем не стоит коллектив со-творцов, со-мысленников. Это случаи проявления «ложного соавторства», которое, в свою очередь, имеет несколько подвидов. Есть «ложные соавторы», которых ты не просто никогда не увидишь, но даже не поговоришь. Потому что, этого для работы не понадобится. Например, т.н.
«Скриптдоктор»
Думаю, термин объяснять не надо. У меня был такой случай – начинал проект другой автор. Написал восемь серий. Канал ни одну не принял. И не то, чтобы плохо было написано, но вот – не попал. И, видимо, здорово устал. В итоге он ушёл, и был вызван я. Мне было сказано – это всё надо лечить. Так как времени было мало, лечил я в виде поэпизодников, а диалоги писал третий автор. Таким образом, я ещё выступил и в качестве одного из сиамских близнецов в паре.
«Сюжетчик - диалогист»
Эту парочку я бы тоже отнёс в большинстве случаев к «ложным соавторам». Причём, частенько это даже не пара, а целая виноградная гроздь «скованных одним мылом». Меня, правда, Бог миловал. Я больше чем в паре не работал. Почему соавторство «ложное»? Опять же, из собственного опыта – со-творчества никакого нет. Даже общение чисто по работе сводится к минимуму. Диалогист может позвонить, уточнить, что именно имел в виду сюжетчик в конкретной сцене. А сюжетчик может, в свою очередь, позвонить и попросить вставить в сцену что-то, что он забыл туда вставить. Но опять же, эта парочка хоть как-то общается.
«Мальчик-у-которого-купили-сюжет»
Не знаю, как кто, а я в этой роли выступать не хотел бы. Ну, разве что, сюжет у меня купит Спилберг или Тарантино. Хотя, им можно и бесплатно отдать. В ином случае, чувствуешь себя хуже суррогатной матери. Ты вынашивал свою идею, родил, а растить, холить, лелеять и пожинать плоды будет кто-то другой. У меня было несколько случаев, когда мне таким вот образом подкидывали «ребёночка». С согласия «мальчика» («девочки»), конечно, но, подозреваю, вынужденного. Откровенно говоря, перед такими авторами даже как-то неудобно.
Вот написал предыдущий абзац, и сам себя одёрнул – если неудобно тебе, взял бы да и отказался воспитывать чужого ребёнка. Если ты так сделаешь, потом другой, третий – глядишь, ребёнка и вернут родителю. Пусть не этого, но следующего. Не следующего, так пятого, тридцатого, сотого! И станем мы плечом к плечу и душу свою положим за други своя! Но мессианский запал как-то сразу пропал. И не потому, что если не я, так другой напишет. Если автору не хочется отдавать свою идею – не отдавай. Не продавай. Кто-то может возразить, что идею и вовсе украсть могут, так лучше хоть деньги взять, если предлагают. Может, кто-то даже примеры конкретные приведёт. Возможно. В жизни всё бывает. Но я лично с таким не сталкивался. Те авторы, чьи сюжеты я расписывал, всегда получали гонорар. И в титрах указывались. Руководство допускало возможность, что автор может отказаться продавать сюжет. Но таких случаев в моей практике не было. Либо я благополучно про них забыл. С другой стороны, я сам однажды отказался продавать свой сюжет. Я сотрудничал с одним вертикальным сериалом, какое-то время был сначала главным, а потом и вовсе единственным автором. На какое-то время проект завис – канал закрыл финансирование, и мы расстались. За уже написанные сценарии со мной расплатились. Но там были ещё и заявки, которые канал не успел принять. Прошло время, проект реанимировали. Надо было писать дальше, но у меня уже был действующий контракт на другой длинный проект. Сценарии в два проекта я писать не смог бы, хоть тресни. Тогда отморозившиеся продюсеры предложили мне выкупить оставшиеся в загашнике заявки, но с внесением в них некоторых изменений и правок. Я согласился, но одну историю оставил себе. Уж очень мне сама история понравилась, а те исправления, которые они хотели внести, ломали то, что мне в ней нравилось. В итоге, заявка осталась за мной, и я надеюсь когда-нибудь написать либо полный метр, либо мувик по этому сюжету. В случаях, когда уже я писал сценарии по чужим заявкам, авторы как раз хотели писать сами, но не смогли расписать собственную историю так, как нужно было продюсеру/каналу. Думаю, автор должен относиться к этому философски – не складывать лапки, а стараться работать над собой. В конце концов, сценарист (почти) всегда пишет продукт на продажу. И, если его не покупают, полезнее поработать над собой, а не сетовать на то, что кто-то не разглядел, не понял, твоей гениальности.
Редактор
Именно так, и даже без кавычек. Вообще, хороший редактор должен быть талантливым читателем. Автора несёт по волнам буйной фантазии, а редактор, прочитав опус, опускает автора с небес на землю. Хороший редактор – большая удача для автора. Если автору везёт, такой редактор может до точки с запятой вычислить, почему такой хоккей не нужен. И тогда адекватный автор берёт напильник и дорабатывает так, как надо. Если редактор – плохой читатель, а автор – неадекватный, то этот паровоз, вместо того, чтобы взлететь в небо, имеет все шансы выехать со взлётной полосы на Киевское шоссе. Со всеми вытекающими. И вообще, чтобы полетел паровоз, надо быть Рязановым. Ну, а если повезёт и всё совпадёт, то полетит и крокодил. Нехай и нызэнько. Так что, согласитесь, редактор имеет непосредственное отношение к созданию произведения. А если оно стало таким, как есть, в том числе и благодаря редактору, то чем же он не соавтор? По-моему, вполне. Хотя и не в классическом понимании.
Продюсер
Сразу оговорюсь, не всякий продюсер – соавтор. Есть такие, кто просто ограничивается административными функциями. Но есть и такие, кто контролирует творческий процесс. Ну, или суёт свой нос. Кому как повезло, или кто как на это смотрит. В наличии такого соавтора есть и свои плюсы и свои минусы. Скажу за себя. Продюсер, под руководством которого я написал львиную долю своих сценариев, по образованию не электрик, не юрист, он не бывший военный. Он актёр. И, кстати, хороший читатель. Он видит каждую сцену именно с актёрской точки зрения. Он чувствует драму или её отсутствие. Он видит затянутость или недоговорённость, нераскрытость сцены или образа. Плюс ли это? Безусловно – плюс. Так что, берём напильник и – вперёд. Но он тоже человек и, конечно же, субъективен. У него, как у автора, уже сложилось своё ощущение, каким должен быть материал. Если то, что пишешь ты, не попадает в этот коридор, продюсер в человеке побеждает и читателя, и актёра, и редактора. Будет и должно быть так, как он сказал! При этом он сам практически ни строчки не пишет. Ну, будем справедливы – некоторые части текста он может просто вычеркнуть, сократить. Где-то поменять фразу-другую. Но не более – это всё же не его работа. Это приводит к тому, что порой ты пытаешься просто угадать, что же он там, внутри себя видит и ощущает. Вот попробуйте написать то, что уже придумал другой человек! Причём написать не под диктовку, а имея лишь общие указания. Он уже всё придумал, а ты всё никак это не напишешь. Задачка, прямо скажем, не из простых. Спорить с ним можно, но без гарантий. Последнее слово всегда за ним. Но в этом тоже есть плюс. Получив замечания с канала, продюсер уже не кроет тебя последними словами и не валит на тебя вину. Он знает, что это именно он пропустил этот материал. Именно он настоял, чтобы он был именно таким. И, кстати, он может нет-нет да и поспорить с каналом. Ему, согласитесь, это сделать проще. Замечания присылает редактор канала, а продюсер имеет выход на начальство редактора. И в каких-то моментах отстоять свою точку зрения. Согласитесь, не каждый соавтор имеет такую возможность. Но есть и жирненький минус. Ты перестаёшь быть со-творцом. Ты превращаешься в некую смесь дешифратора с печатной машинкой. В тебя загружают поток сознания, а ты всё это должен красиво разложить в текст сценария. Ты занимаешься не творчеством, а именно ремеслом. На свой риск пытаешься всунуть какую-нибудь шутку, гэг. Как-то интересно решить мизансцену. Где-то позволить себе усилить драматизм в диалогах. Чтобы хоть что-то было лично от тебя. И каждый раз думаешь – попал или нет в уже придуманную, но так до конца и не разгаданную тобой чужую картину мира? Когда-то получается хуже, когда-то лучше. Иногда просто руки опускаются. Но, с другой стороны, преодоление трудностей выковывает из нас профессионалов. Итак, по аналогии с редактором, продюсер как человек непосредственно участвующий в создании сценария, хочешь не хочешь – тоже соавтор. Хотя и не самый удобный.
А ТЕПЕРЬ – ПЕРЕКУР, ДО фильтра. Я – творец или тварь дрожащая?
Начнём, пожалуй, с главного вопроса: а зачем мы вообще пишем? Ответ типа «пишу, потому что не могу не писать», если недогибать – слишком общий. Если перегибать – то это определение графомана. Если честно, то я и подобные мне, встаём в позу обезьяны. Мы и умные и красивые. Мы и моральное удовлетворение хотим получить и материальное вознаграждение. Дайте и того и другого, и побольше! И чтобы сценарии принимали в первой, лучшей – авторской редакции. Но надо отдавать себе отчёт в том, что наши устремления в бесконечность могут привести нас в пустоту. Мы, хоть и умные и красивые, всё же обезьяны. И нам надо ещё дорасти до человека. Я говорю о человеке не в мистическом религиозном смысле, а узко в смысле субъекта творчества. Если отталкиваться от эволюционной аналогии, обезьяна сначала взяла в руки палку, потом – камень, потом научилась этот камень обрабатывать и крепить на палку. И так далее. И уже было думает: всё, теперь она – хомо сапиенс! Ан нет – неандерталец. Надо ещё над собой поработать. Так и мы, авторы. Сначала берёмся за сценарий школьного вечера, корпоратива, рекламного ролика, дорастаем до выпущенной в эфир серии «Понять. Простить», выдыхаем – уф! Теперь я уже сценарист! А оказывается, это как раз только и есть та самая первая палка. Карабкался вверх, а упёрся в дно. Потому что мир творчества – многоэтажный. И надо ещё постараться, чтобы дойти до высшей точки мастерства и вдохнуть свежего воздуха истинной свободы творчества. И надо очень постараться не спутать с высшей точкой просто очередной этаж – седьмой, десятый, сто тридцать четвёртый. И пуще остального – карабкаясь вверх, не забывать смотреть под ноги, чтобы не шагнуть в лестничный пролёт и не рухнуть вниз. Предупреждаю: до высшей точки доберутся не все. И ещё должен признаться – я не знаю, есть ли она, эта высшая точка…
А пока мы карабкаемся и не очень оторвались от земли, приходится решать и простые земные вопросы. Я про деньги. Я готов продавать свой труд. Продаваться – не готов. И вот тут я опять в позе обезьяны! Мы пишем для телевидения и за деньги. Современное телевидение – тот же супермаркет. Оно продаёт то, что продаётся. Значит ли это, что и мы тоже – продаёмся? Не знаю. С одной стороны, дружба, любовь, сострадание всё ещё пользуются спросом. С другой – страсти и похоть тоже неплохо идут. Где провести черту, наверное, каждый решает сам. Главное – постараться не обмануть самого себя. Например, перекладывать «Лолиту» в сценарий я не стал бы. И не потому, что Набоков – плохой писатель, или роман – развратный. Просто в контексте современной толерантности и политкорректности, новая экранизация однозначно станет пропагандой легализации педофилии. Я к этому как-то не готов.
Есть ещё такой тонкий вопрос – можно ли считать то, чем я занимаюсь искусством? Не предаю ли я себя ради низкопробных поделок на потеху публике? Тут вообще ни в какую сторону краёв не видно… Конечно, творец может отталкиваться от собственного субъективного ощущения. То, что я сделал – несомненно произведение искусства. Но при этом всё равно будет оглядываться – а кто ещё со мной согласен? И чем больше людей с этим будет согласно, тем, вроде бы, значительнее это самое произведение…
У Марка Твена есть рассказ «Путешествие капитана Стормфилда в рай». Там есть такой эпизод: главный герой, попав в рай, тут же выражает желание повидать всех патриархов и пророков, начиная с Адама и заканчивая Иоанном Богословом. Местный старожил поясняет, что это невозможно – желающих столько, что у «стариков» просто не хватит времени принять всех. Несмотря на то, что впереди у них – вечность. Мол, они появляются на людях раз в 100-200 лет по большим праздникам. Может, издалека и увидишь. Стормфилд понижает планку – ладно, с пророками подожду, а как насчёт Шекспира? Оказывается, Шекспира можно увидеть хоть сейчас. Мол, он тут у нас не особо котируется. Стормфилд поражён – как же это? Великий поэт, драматург и всё такое! Старожил объясняет, что это он там, на земле считается гением. А тут так – заштатный поэтишко. А вот действительно великим поэтом был некий сапожник из Богом забытой деревушки. При жизни его никто не знал, да и до сих пор на земле он никому неизвестен, так как ни одного стихотворения не осталось. Но тут, в раю, он обрёл истинное признание. Вот такую антисоветскую идейку проталкивает т. С. Клеменс. Правда, и он не объясняет, кто же всё-таки определил, что тот сапожник – величайший поэт человечества. Как говорится, нет у вас методов против Кости Сапрыкина.
Так что, все равно упираемся в то, что всё – субъективно, и ничто не вечно. Лично для себя я стараюсь писать так, как нравится прежде всего мне самому. Конечно, я изначально поставлен в рамки формата, жанра, уже прошедших сезонов и т.д. Но могу я попробовать побыть свободным хотя бы в пределах своей камеры? Буду над собой работать, глядишь, и переведут в камеру попросторнее. А если заставят переписывать – что ж! Я за это деньги получаю, а первый вариант у меня все равно останется. Вот такая у меня приспособленческая позиция. Или просто мудрее становлюсь? Или лапки сложил и сам себя утешаю? Блин! Если я сам с собой договориться не могу, о чем вообще говорить?!
И напоследок – о соавторе в классическом толковании. Я пока такого не нашел Может, в моем случае, его и в природе не существует. Не знаю. Но позволю себе сформулировать собственное правило:
Соавторы – это авторы, которые нужны друг другу, чтобы стать Автором.
Из блога И. Кемарской
"... Во-первых, ещё раз большое спасибо, что включили меня в свою рассылку… Наш сценарный «цех» настолько по форме далёк от заводских и фабричных аналогов, как мы сами – ремесленники клавиатур, - друг от друга чисто географически. Хуже того, после ударного марафона в четырёх стенах, бывает, от собственного отражения в зеркале шарахаешься. А тут получишь от вас письмо – и на сердце как-то теплеет. Нет, думаешь, не один ты на свете. И уже лишний раз коту по клавиатуре пройтись не даёшь. Нет, Вася, не твоё это. На кнопочки надо жать со смыслом, с душой. В миску свою ты лапами ведь не лезешь? А между прочим, всё, что в миску тебе перепадает, как раз с этой клавиатуры и начинается.
И, собственно, тема соавторства с этим тоже перекликается. Я не про кота, а про вынужденное профессиональное одиночество. Первая реакция на пост была для меня стандартная – «я в соавторстве писать не могу, не хочу и не умею». Но потом, по дурной привычке, начал анализировать и решил копнуть глубже.
Как писать не в однером? Из личного…
В 5 (пять), понятно моих, а не маминых, лет мы с мамой сочиняли перед сном сказки. Сами сказки не помню, помню сам факт. Мама думала, что я так быстрее усну, но её ожидания не оправдались. Но при этом мы оба были довольны и процессом, и результатами. Наверное, более успешного и приятного опыта соавторства у меня больше не было. Пока. И в данном случае, правило «Соавтор – это тот, на кого ты не обижаешься», точно работало на 100%. Хотя, в данном случае, я бы перефразировал правило: «Соавтор, это тот, на кого не хочешь и не можешь обидеться».
Моя первая тёща (на тот момент ещё будущая) резонно заметила мне, что я хоть и хороший мальчик, и жениться, не имея работы, я могу, но только не на её дочери. Я был не только хороший, но и сообразительный мальчик, к тому же влюблённый, поэтому быстренько нашёл работу. Но к нашей теме это отношения не имеет. Однако, судьба с завидным терпением видавшего виды уголовника ждала момента, чтобы объявить мне «…и перо за это получай!». И дождалась.
...Моя нескучная карьера забросила меня на коммерческую ФМ-радиостанцию. Коллектив попался шебутной и задорный. Креативить хотели и пытались все – от генерального директора до охранника. Признанным авторитетом был наш Креативный продюсер. Редкое совпадение должности и призвания. Поначалу у меня с ним отношения не заладились – парень решил, что акционеры прислали меня на радио с целью устроить чистку в их, прямо скажем, не очень стройных рядах. Отчасти он был прав... Дружим мы до сих пор. А вот с соавторством опять не получилось. Текст рекламного ролика, концепция передачи или даже просто слоган – ну никак ничего вместе не получалось. Отдельно – да. Любые попытки делать что-то вместе, ни к какому позитивному результату не приводили. Будь то моя идея и его попытка разработать её, или наоборот – получался тяни-толкай. На одно и то же задание мы выдавали абсолютно разные решения, которые совместить было просто нереально. В человеческих отношениях мы были одной крови, а в творчестве – просто с разных планет. Видимо, соавторы должны быть одного творчиологического вида. А лампочки с апельсинами, как нам известно из генетики, не скрещиваются и лампасины не рождают.
Но, пожалуй, стоит перейти ближе к теме. Для нас, кто в море, не секрет, что часто за списком фамилий, стоящих друг за другом в титрах как авторы сценария, совсем не стоит коллектив со-творцов, со-мысленников. Это случаи проявления «ложного соавторства», которое, в свою очередь, имеет несколько подвидов. Есть «ложные соавторы», которых ты не просто никогда не увидишь, но даже не поговоришь. Потому что, этого для работы не понадобится. Например, т.н.
«Скриптдоктор»
Думаю, термин объяснять не надо. У меня был такой случай – начинал проект другой автор. Написал восемь серий. Канал ни одну не принял. И не то, чтобы плохо было написано, но вот – не попал. И, видимо, здорово устал. В итоге он ушёл, и был вызван я. Мне было сказано – это всё надо лечить. Так как времени было мало, лечил я в виде поэпизодников, а диалоги писал третий автор. Таким образом, я ещё выступил и в качестве одного из сиамских близнецов в паре.
«Сюжетчик - диалогист»
Эту парочку я бы тоже отнёс в большинстве случаев к «ложным соавторам». Причём, частенько это даже не пара, а целая виноградная гроздь «скованных одним мылом». Меня, правда, Бог миловал. Я больше чем в паре не работал. Почему соавторство «ложное»? Опять же, из собственного опыта – со-творчества никакого нет. Даже общение чисто по работе сводится к минимуму. Диалогист может позвонить, уточнить, что именно имел в виду сюжетчик в конкретной сцене. А сюжетчик может, в свою очередь, позвонить и попросить вставить в сцену что-то, что он забыл туда вставить. Но опять же, эта парочка хоть как-то общается.
«Мальчик-у-которого-купили-сюжет»
Не знаю, как кто, а я в этой роли выступать не хотел бы. Ну, разве что, сюжет у меня купит Спилберг или Тарантино. Хотя, им можно и бесплатно отдать. В ином случае, чувствуешь себя хуже суррогатной матери. Ты вынашивал свою идею, родил, а растить, холить, лелеять и пожинать плоды будет кто-то другой. У меня было несколько случаев, когда мне таким вот образом подкидывали «ребёночка». С согласия «мальчика» («девочки»), конечно, но, подозреваю, вынужденного. Откровенно говоря, перед такими авторами даже как-то неудобно.
Вот написал предыдущий абзац, и сам себя одёрнул – если неудобно тебе, взял бы да и отказался воспитывать чужого ребёнка. Если ты так сделаешь, потом другой, третий – глядишь, ребёнка и вернут родителю. Пусть не этого, но следующего. Не следующего, так пятого, тридцатого, сотого! И станем мы плечом к плечу и душу свою положим за други своя! Но мессианский запал как-то сразу пропал. И не потому, что если не я, так другой напишет. Если автору не хочется отдавать свою идею – не отдавай. Не продавай. Кто-то может возразить, что идею и вовсе украсть могут, так лучше хоть деньги взять, если предлагают. Может, кто-то даже примеры конкретные приведёт. Возможно. В жизни всё бывает. Но я лично с таким не сталкивался. Те авторы, чьи сюжеты я расписывал, всегда получали гонорар. И в титрах указывались. Руководство допускало возможность, что автор может отказаться продавать сюжет. Но таких случаев в моей практике не было. Либо я благополучно про них забыл. С другой стороны, я сам однажды отказался продавать свой сюжет. Я сотрудничал с одним вертикальным сериалом, какое-то время был сначала главным, а потом и вовсе единственным автором. На какое-то время проект завис – канал закрыл финансирование, и мы расстались. За уже написанные сценарии со мной расплатились. Но там были ещё и заявки, которые канал не успел принять. Прошло время, проект реанимировали. Надо было писать дальше, но у меня уже был действующий контракт на другой длинный проект. Сценарии в два проекта я писать не смог бы, хоть тресни. Тогда отморозившиеся продюсеры предложили мне выкупить оставшиеся в загашнике заявки, но с внесением в них некоторых изменений и правок. Я согласился, но одну историю оставил себе. Уж очень мне сама история понравилась, а те исправления, которые они хотели внести, ломали то, что мне в ней нравилось. В итоге, заявка осталась за мной, и я надеюсь когда-нибудь написать либо полный метр, либо мувик по этому сюжету. В случаях, когда уже я писал сценарии по чужим заявкам, авторы как раз хотели писать сами, но не смогли расписать собственную историю так, как нужно было продюсеру/каналу. Думаю, автор должен относиться к этому философски – не складывать лапки, а стараться работать над собой. В конце концов, сценарист (почти) всегда пишет продукт на продажу. И, если его не покупают, полезнее поработать над собой, а не сетовать на то, что кто-то не разглядел, не понял, твоей гениальности.
Редактор
Именно так, и даже без кавычек. Вообще, хороший редактор должен быть талантливым читателем. Автора несёт по волнам буйной фантазии, а редактор, прочитав опус, опускает автора с небес на землю. Хороший редактор – большая удача для автора. Если автору везёт, такой редактор может до точки с запятой вычислить, почему такой хоккей не нужен. И тогда адекватный автор берёт напильник и дорабатывает так, как надо. Если редактор – плохой читатель, а автор – неадекватный, то этот паровоз, вместо того, чтобы взлететь в небо, имеет все шансы выехать со взлётной полосы на Киевское шоссе. Со всеми вытекающими. И вообще, чтобы полетел паровоз, надо быть Рязановым. Ну, а если повезёт и всё совпадёт, то полетит и крокодил. Нехай и нызэнько. Так что, согласитесь, редактор имеет непосредственное отношение к созданию произведения. А если оно стало таким, как есть, в том числе и благодаря редактору, то чем же он не соавтор? По-моему, вполне. Хотя и не в классическом понимании.
Продюсер
Сразу оговорюсь, не всякий продюсер – соавтор. Есть такие, кто просто ограничивается административными функциями. Но есть и такие, кто контролирует творческий процесс. Ну, или суёт свой нос. Кому как повезло, или кто как на это смотрит. В наличии такого соавтора есть и свои плюсы и свои минусы. Скажу за себя. Продюсер, под руководством которого я написал львиную долю своих сценариев, по образованию не электрик, не юрист, он не бывший военный. Он актёр. И, кстати, хороший читатель. Он видит каждую сцену именно с актёрской точки зрения. Он чувствует драму или её отсутствие. Он видит затянутость или недоговорённость, нераскрытость сцены или образа. Плюс ли это? Безусловно – плюс. Так что, берём напильник и – вперёд. Но он тоже человек и, конечно же, субъективен. У него, как у автора, уже сложилось своё ощущение, каким должен быть материал. Если то, что пишешь ты, не попадает в этот коридор, продюсер в человеке побеждает и читателя, и актёра, и редактора. Будет и должно быть так, как он сказал! При этом он сам практически ни строчки не пишет. Ну, будем справедливы – некоторые части текста он может просто вычеркнуть, сократить. Где-то поменять фразу-другую. Но не более – это всё же не его работа. Это приводит к тому, что порой ты пытаешься просто угадать, что же он там, внутри себя видит и ощущает. Вот попробуйте написать то, что уже придумал другой человек! Причём написать не под диктовку, а имея лишь общие указания. Он уже всё придумал, а ты всё никак это не напишешь. Задачка, прямо скажем, не из простых. Спорить с ним можно, но без гарантий. Последнее слово всегда за ним. Но в этом тоже есть плюс. Получив замечания с канала, продюсер уже не кроет тебя последними словами и не валит на тебя вину. Он знает, что это именно он пропустил этот материал. Именно он настоял, чтобы он был именно таким. И, кстати, он может нет-нет да и поспорить с каналом. Ему, согласитесь, это сделать проще. Замечания присылает редактор канала, а продюсер имеет выход на начальство редактора. И в каких-то моментах отстоять свою точку зрения. Согласитесь, не каждый соавтор имеет такую возможность. Но есть и жирненький минус. Ты перестаёшь быть со-творцом. Ты превращаешься в некую смесь дешифратора с печатной машинкой. В тебя загружают поток сознания, а ты всё это должен красиво разложить в текст сценария. Ты занимаешься не творчеством, а именно ремеслом. На свой риск пытаешься всунуть какую-нибудь шутку, гэг. Как-то интересно решить мизансцену. Где-то позволить себе усилить драматизм в диалогах. Чтобы хоть что-то было лично от тебя. И каждый раз думаешь – попал или нет в уже придуманную, но так до конца и не разгаданную тобой чужую картину мира? Когда-то получается хуже, когда-то лучше. Иногда просто руки опускаются. Но, с другой стороны, преодоление трудностей выковывает из нас профессионалов. Итак, по аналогии с редактором, продюсер как человек непосредственно участвующий в создании сценария, хочешь не хочешь – тоже соавтор. Хотя и не самый удобный.
А ТЕПЕРЬ – ПЕРЕКУР, ДО фильтра. Я – творец или тварь дрожащая?
Начнём, пожалуй, с главного вопроса: а зачем мы вообще пишем? Ответ типа «пишу, потому что не могу не писать», если недогибать – слишком общий. Если перегибать – то это определение графомана. Если честно, то я и подобные мне, встаём в позу обезьяны. Мы и умные и красивые. Мы и моральное удовлетворение хотим получить и материальное вознаграждение. Дайте и того и другого, и побольше! И чтобы сценарии принимали в первой, лучшей – авторской редакции. Но надо отдавать себе отчёт в том, что наши устремления в бесконечность могут привести нас в пустоту. Мы, хоть и умные и красивые, всё же обезьяны. И нам надо ещё дорасти до человека. Я говорю о человеке не в мистическом религиозном смысле, а узко в смысле субъекта творчества. Если отталкиваться от эволюционной аналогии, обезьяна сначала взяла в руки палку, потом – камень, потом научилась этот камень обрабатывать и крепить на палку. И так далее. И уже было думает: всё, теперь она – хомо сапиенс! Ан нет – неандерталец. Надо ещё над собой поработать. Так и мы, авторы. Сначала берёмся за сценарий школьного вечера, корпоратива, рекламного ролика, дорастаем до выпущенной в эфир серии «Понять. Простить», выдыхаем – уф! Теперь я уже сценарист! А оказывается, это как раз только и есть та самая первая палка. Карабкался вверх, а упёрся в дно. Потому что мир творчества – многоэтажный. И надо ещё постараться, чтобы дойти до высшей точки мастерства и вдохнуть свежего воздуха истинной свободы творчества. И надо очень постараться не спутать с высшей точкой просто очередной этаж – седьмой, десятый, сто тридцать четвёртый. И пуще остального – карабкаясь вверх, не забывать смотреть под ноги, чтобы не шагнуть в лестничный пролёт и не рухнуть вниз. Предупреждаю: до высшей точки доберутся не все. И ещё должен признаться – я не знаю, есть ли она, эта высшая точка…
А пока мы карабкаемся и не очень оторвались от земли, приходится решать и простые земные вопросы. Я про деньги. Я готов продавать свой труд. Продаваться – не готов. И вот тут я опять в позе обезьяны! Мы пишем для телевидения и за деньги. Современное телевидение – тот же супермаркет. Оно продаёт то, что продаётся. Значит ли это, что и мы тоже – продаёмся? Не знаю. С одной стороны, дружба, любовь, сострадание всё ещё пользуются спросом. С другой – страсти и похоть тоже неплохо идут. Где провести черту, наверное, каждый решает сам. Главное – постараться не обмануть самого себя. Например, перекладывать «Лолиту» в сценарий я не стал бы. И не потому, что Набоков – плохой писатель, или роман – развратный. Просто в контексте современной толерантности и политкорректности, новая экранизация однозначно станет пропагандой легализации педофилии. Я к этому как-то не готов.
Есть ещё такой тонкий вопрос – можно ли считать то, чем я занимаюсь искусством? Не предаю ли я себя ради низкопробных поделок на потеху публике? Тут вообще ни в какую сторону краёв не видно… Конечно, творец может отталкиваться от собственного субъективного ощущения. То, что я сделал – несомненно произведение искусства. Но при этом всё равно будет оглядываться – а кто ещё со мной согласен? И чем больше людей с этим будет согласно, тем, вроде бы, значительнее это самое произведение…
У Марка Твена есть рассказ «Путешествие капитана Стормфилда в рай». Там есть такой эпизод: главный герой, попав в рай, тут же выражает желание повидать всех патриархов и пророков, начиная с Адама и заканчивая Иоанном Богословом. Местный старожил поясняет, что это невозможно – желающих столько, что у «стариков» просто не хватит времени принять всех. Несмотря на то, что впереди у них – вечность. Мол, они появляются на людях раз в 100-200 лет по большим праздникам. Может, издалека и увидишь. Стормфилд понижает планку – ладно, с пророками подожду, а как насчёт Шекспира? Оказывается, Шекспира можно увидеть хоть сейчас. Мол, он тут у нас не особо котируется. Стормфилд поражён – как же это? Великий поэт, драматург и всё такое! Старожил объясняет, что это он там, на земле считается гением. А тут так – заштатный поэтишко. А вот действительно великим поэтом был некий сапожник из Богом забытой деревушки. При жизни его никто не знал, да и до сих пор на земле он никому неизвестен, так как ни одного стихотворения не осталось. Но тут, в раю, он обрёл истинное признание. Вот такую антисоветскую идейку проталкивает т. С. Клеменс. Правда, и он не объясняет, кто же всё-таки определил, что тот сапожник – величайший поэт человечества. Как говорится, нет у вас методов против Кости Сапрыкина.
Так что, все равно упираемся в то, что всё – субъективно, и ничто не вечно. Лично для себя я стараюсь писать так, как нравится прежде всего мне самому. Конечно, я изначально поставлен в рамки формата, жанра, уже прошедших сезонов и т.д. Но могу я попробовать побыть свободным хотя бы в пределах своей камеры? Буду над собой работать, глядишь, и переведут в камеру попросторнее. А если заставят переписывать – что ж! Я за это деньги получаю, а первый вариант у меня все равно останется. Вот такая у меня приспособленческая позиция. Или просто мудрее становлюсь? Или лапки сложил и сам себя утешаю? Блин! Если я сам с собой договориться не могу, о чем вообще говорить?!
И напоследок – о соавторе в классическом толковании. Я пока такого не нашел Может, в моем случае, его и в природе не существует. Не знаю. Но позволю себе сформулировать собственное правило:
Соавторы – это авторы, которые нужны друг другу, чтобы стать Автором.
К.З."
Комментариев нет:
Отправить комментарий